Монах Ордена

Это было выше его сил. Алвион не мог вынести даже мысли о том, что Адалию, бедную, маленькую Адалию ожидали пытки, с жестокостью которых мало что могло сравниться. Но главное не это, нет.
Он вдруг понял, что видит то, что никак не мог узреть ранее. Не воспоминание то было - иллюзия, созданная порочным разумом. Но с какой целью? Впрочем, не всё ли равно?
Монах закричал, забился, пусть только разумом выказывая сопротивление. И сон, если то был он, посыпался зеркальными осколками, превращаясь в сверкающее крошево, годное только на то, чтобы изображать снег или крохотные льдинки. Каменные стены исчезали на глазах, оставляя за собой лесную чащобу. Алвион еще раз глухо застонал и затих, потеряв сознание.

Спойлер:

Такие выходы из сна трансвеститу нравились меньше всего, однако чаще всего они и случались. Склонность всегда перегибать палку настолько, что и во сне жертва "уходила в себя", не доводила до хорошего никогда. Но Фли не хотелось сдерживать себя, и он перегибал эту палку. Хотя точно предсказать момент, когда подсознание бросит спасательный круг, было нельзя, тем не менее это случалось обязательно. По меньшей мере первые разы - потом последствия могли быть и похуже. В отношении ментального воздействия Фли был неисправимым перфекционистом, что не раз играло с ним злые шутки. Но не смотря на все произносимые им проклятия и ругательства в адрес последствий своих занятий, менять он ничего не собирался.
Сейчас чародей лежал на своем плаще, ощущая тяжесть собственного тела и пытаясь заставить себя не уснуть. На голову что-то давило, и это было крайне неприятно. Мигрень часто была спутником подобных пробуждений, но сегодня она почему-то особенно бушевала. Фли начал кусать себе язык, чтобы окончательно прийти в себя. Потом медленно и осторожно розововолосый стал напрягать и расслаблять хиленькие мышцы рук и ног. Каждая из них напоминала о себе нытьем или множеством незримых иголочек, какие ощущаются, если конечность затекла. Подставив левую руку (она болела меньше всего), генерал сел. В голове что-то гудело, и в момент изменения положения в пространстве эта гудящая штука взвизгнула и как будто ударилась о затылок изнутри, а затем загудела сильнее. Фли стиснул зубы и стал дышать медленнее и глубже, убеждая себя, что это хоть немножко поможет, хотя эффекта не было никакого. Попытка потереть виски тоже ничего не принесла. Во рту пересохло, дико хотелось пить.
Отбросив всякие мысли о том, чтобы в ближайшем времени поднять себя на ноги, Фли подполз к вещам монаха, среди которых обнаружил камень снов. Наверняка, там могло найтись что-нибудь полезное.

Спойлер:

Вещи монаха особым ассортиментом не пестрили. Удивительно было бы, если бы дела обстояли с точностью до наоборот. Да и по всему походило на то, что вылазка предполагалась кратковременная: ни запасов еды, ни стоящего оружия - только горстка монет, потертая жизнью фляга с водой, книга в потрепанном переплете и простой кинжал, который хорошему воину и использовать позорно.
Единственной стоящей вещью могло оказаться письмо со сломанной сургучной печатью. В нем была всего лишь одна строчка: "После того, как свершишь дело, приходи в капеллу близ Дорино. Пароль: "Ангел мести"".


50 монет
Простой кинжал (+2)
Записка

Судьба издевалась над ним почти откровенно. Призыв куда-бы-то-ни-было идти был сейчас для него, лежавшего без сил с дикой головной болью, совершенно неактуален. Надо было хотя бы выкарабкаться после всех его приключений в чужом сознании.
Фли осторожно положил голову на траву и сосредоточился на небе. Было облачно, солнце не спешило вылезать из-под своего ватного одеяла, дул освежающий ветерок. Погода как раз в духе мистиков. Жаль, что из-за раскалывавшейся головы насладиться этим умиротворенным состоянием природы было нельзя. Даже пройтись казалось чем-то запредельным, ныне невозможным.
Розововолосый неуклюжими движениями пододвинул к себе флягу с водой. Судя по звуку и весу, воды было немного. Фли трясущимися руками снял крышку и жадно приник к воде. Хватило всего на три больших глотка, но стало чуть легче.
Снова небезболезненно сев, Фли повертел в руках записку, запихнул ее за пояс и взялся за книгу, лежавшую неподалеку. Ему казалось странным, что на подобную вылазку надо было брать что-то из литературы, пусть, по его предположениям, клерикальной. Генерал уважал любые книги, памятуя о том, каким трудом они доставались. Хотя более важно было то, как тяжело было их создавать. Фли открыл книгу на случайной странице и занялся чтением, желая хоть чем-нибудь отвлечь себя от собственных страданий. Благо, читал он легко - годы практики делали свое дело.

"Пророчество о Лавосе. Слово пятое"


"И тогда вознеслись люди к небесам, и воздвигли грады, что прекраснее всего, что было и будет. В могуществе своём правили они стихиями, что ныне кажутся нам всесильными. И вгрызались в тайны они, как кирка рудокопа в тело гранитное земли.
И правили теми людьми властительные монархи, о коих легенды гласят, что могли они день обратить в ночь и заставить солнце погаснуть, а землю поменяться местами с небесами. И глаголили о них, что величайшие из них имели власы аки лазурь морская и небесная, а очи гордые ярче изумрудов, что горные чрева таят.
Сильны были они, но возгордились данными им дарами. И проклял тогда Господь их, наслав огонь и смерть. И родилось из того пламени чудище несметной мощи, и обрушило оно гнев на неразумных людей, что позабыли наставления Господни.
И уничтожило бы чудище всех людей, кабы не нашелся чистый сердцем юноша, что поразил его клинком из камня алого. И полон с тех пор тот алый камень светом, ибо жизнью своей искупил тот юноша грехи человеческие. И отступил Лавос в глубину тверди земной, ибо Господь увидел, что еще живо добро в душах людей. Но пробудится он, коли вновь грехом наполнятся сердца и ко тьме обратится род человеческий... "

"Лавос-лавос-лавос... Когда же ты уже пробудишься? Или тебе недостаточно того, что творится сейчас? Разве мало грехов совершилось и совершается, мало крови льется, мало взаимной ненависти? Держу пари, ты появишься в мирное время, когда никто ждать не будет. Но тем ли ты отомстишь, если это месть, тех ли накажешь, если это наказание? Глупо, как же глупо..."
Боль утихала, хотя все еще была достаточно сильна, чтобы заставить генерала мистиков сидеть на месте, стараясь совершать как можно меньше резких движений. Отчетливо слышалось, как пульсируют сосуды, а сама голова казалась небывало тяжелой.
Стоило трезво оценить ситуацию. Выжатый, как лимон, он сейчас торчал в чаще леса, не имея ни стоящего запаса маны, ни макияжа, ни ядов (кроме снотворного, которое в бою было бесполезно), ни... бумаги и чернил!
Фли вдруг отчетливо увидел, что бы он делал в идеале. Стоило подменить записку на похожую с ложным паролем (при должном усердии подделать почерк ничего не стоило), в пустую флягу добавить разбавленного снотворного (глоток концентрированной смеси заставил бы человека уснуть навсегда), самому напиться тониками и эфирами и, замаскировавшись под безобидное животное, отправиться на собрание.
Мечты, мечты... Сейчас вещи ассортиментом не пестрили. А еще, что обидно, все болело. Может, стоило послать кого-нибудь вместо себя? Наложить чары, как на Якру, и отправить, дав оружие и приказ убить всех, если операция сорвется?
"Хочешь сделать что-то хорошо - делай это сам" - к величайшему огорчению, вспомнил розововолосый. И подумал, что надо будет пересиливать себя и делать все самостоятельно. Если только ему дадут восстановить силы - иначе бессмысленно.
Подвигав ногами, чтобы они быстрее вернулись в форму, Фли развел руки в стороны и глубоко вздохнул. Импровизированная зарядка сопровождалась множеством неприятных ощущений, но иначе - никак. Повертев и покивав головой, в которой тут же что-то щелкнуло, рвануло и стало сильно сжимать, Фли зажмурился. Когда он открыл глаза, поднялся ветер, дувший в спину, словно подтверждающий мысли о том, что больше ложиться нельзя.
Потревоженные воздухом страницы зашелестели и опустились на правую сторону книги, отматывая историю назад. Руки разгладили бумагу, а глаза, мельком глянув текст, задержались на случайно замеченном слове мистики.
Удивленно хмыкнув, Фли снова углубился в книгу.

Страница казалась как будто вырванной из другого источника: иное качество бумаги, непохожий почерк без вычурных завитушек и фигурных буквиц. Создавалось впечатление, что кто-то с неясной целью запихнул в книгу пророчеств набросок научного трактата или сложного исследования, результаты которого автор записывал в страшной спешке. Некоторые слова казались вырванными из контекста и, порой, перемежались целыми фразами на языке, что едва-едва могли разбирать маги, познавшие таинство высших заклинаний.
"...El me'ir allui...Мы на пороге невероятного открытия. Мистики, обитающие на Горе Скорби, крайне неохотно согласились помочь нам в исследованиях. Но даже так удалось получить потрясающие результаты.
Мистики, именно мистики - эти гротескные существа различных видов и форм - оказались носителями истинной магии нашего мира. Их родословная прослеживается до древней цивилизации рептилий, считавшейся вымершей примерно в то время, когда человеческие племена начали активно развиваться, демонстрируя невероятный темп развития интеллекта.
Me tei...Это неизбежно приводит к выводу о внешнем вмешательстве в ход эволюции, об искажении природного хода вещей. Магическая технология, что позволила мистикам создать колосса "Гига Гайя" или поднять в небеса Гору Скорби, поражает воображение, но одновременно и вызывает вопросы. Почему мистики не смогли противостоять людям в борьбе за доминирование? Почему они не смогли сформировать цивилизационную структуру и замерли на уровне первобытного строя?
Лавос...l'err...всё упирается в феномен Лавоса. Мистики не могут сказать, что или кто это, но в их глазах виден страх. Он упоминается в их легендах как алый огонь, пришедший с небес. Пламя, принесшее лёд. Метеорит? Возможно...Но столь резкое изменение хода эволюции говорит о разумном вмешательстве в её ход. И если источник силы для Машины Маммона - то самое существо, что уже уничтожило целый доминирующий вид, то...meldr...Нужно предупредить короля..."

Книголюб приподнял бровь. Заявление было неожиданным. Вот что значит соседствование двух рас: естественное для одних является чудом и великой загадкой для других. Но на самом деле было действительно непонятно, почему даже наги, джинны и прочие сравнительно неглупые представители мистиков до сих пор в большинстве своем живут племенами. В любой технологии, не задействующей магию, они дышат в спину людям, если вообще могут дотянуть до них. Если бы не Магус, они в жизни не построили бы сооружения, хотя бы отдаленно по размерам и качеству напоминающее его замок. "Даже Оззи до лорда Магуса не мыслил такими масштабами... Жалкий плагиатор," - подумал Фли, сжавшись от очередной волны боли по всему телу. Через силу генерал расправил плечи, вытянул руки и размял неокрепшие еще пальцы.
Ожидая, пока тело придет в норму, мистик с заинтересованным лицом взялся искать другие похожие по шрифту и бумаге страницы-пришельцы.

Мистику попалась еще одна страница. Даже не страница - неровно оторванный лист бумаги, свободно выскользнувший из книги на землю, когда его схрон потревожили. Буквы расползались, будто некто писал в большой спешке, что-то перечеркнуто, а несколько фраз и вовсе разместились вертикально на полях.
"...Король...мёртв...Возможно, к лучшему. Но если ничего не изменится, то вскоре мы потеряем и королеву. Быть может, тень, её стихия, хотя бы ненадолго оградит её от вмешательства этого паразита. Нам нужно выгадать время, совсем немного.
Мне удалось добраться до одного из образцов. Лавос - худшее из того, что мы предполагали. Космический пришелец, планетарный паразит. И самое страшное, что оно...разумно...
Кинан связывался с мистиками, с теми племенами, что настроены менее агрессивно. Они готовы помочь нанести совместный удар. Но нужно время, а его у нас нет.
<Несколько неразборчивых фраз на неизвестном языке. Возможно, шифр.>
У нас нет выбора. Нам нужно привлечь принцессу. Только с её силой нам удастся...Только бы удалось уговорить Шалу открыто выступить против матери.
Как же они не понимают?! Наш конец близко...Лавос близко..."

Дальше читать не хотелось. Все одно: Лавос. "Большой огонь", кажется так его называли. Мысли на счет наличия у него разума были сродни спорам об одушевленности судьбы - бессмысленная болтовня.
А мистики... Как обычно при случаях сотрудничества с людьми, они должны были принять удар на себя. Не такие сильные, как маги Зила, не такие слабые, как Приземленные, что безвылазно сидят в своих грязных пещерах. Их, мистиков, использовали. Можно было изобрести миллион отмазок, и про то, что выбора не было, и про то, что в ходе переговоров, искусство которых люди уже изучили, а мистики - нет, все пришли к согласию... Это история, этого нельзя изменить, с этим можно только смириться, но, быть может, уже тогда дала ростки неприязнь, со временем развившаяся в полноценную ненависть и перешедшая в войну.
Просто потому, что они оказались посередине. Не плебеи, не патриции. Не люди. И ими, по мнению некоторых, можно было жертвовать. Такое вот чешуйчатое пушечное мясо, взращенное в холоде горы Скорби. Может, ее назвали именно в честь того, что о судьбе мистиков хоть кто-то скорбел? Генералу так не казалось. Скорбь была лишней в атмосфере вечного изобилия Зила или среди погруженных в свои хлопоты обитателей пещер Алгетти. Мистики выжили. Мистики спустились. Мистики освоили землю. Скорбь, людям не ведомая, была впитана легендами и прочим фольклором, бережно хранимая и передаваемая от поколения к поколению.
Может это зацикливание на собственных болячках и бесконечное расковыривание оных и привело к войне? Не важно, конечно... Да и что могли сделать люди? Прийти, снять шляпы и с грустными глазами попросить прощения? Так не за что, ведь в большинстве своем они являются потомками Приземленных. Выплатить компенсацию? Тот же ответ. И вообще, сейчас война идет, не время таким мыслям внимание уделять.
Фли решил не церемониться с книгой и просто потряс ее вверх корешком, чтобы если и были выпадающие страницы, все они покинули книгу. Две точно должны были упасть на траву, но Фли решил удостовериться, что не пропустил еще какие-нибудь.

К несчастью для Фли, ничего особенно интересного из книги не выпало. Только кем-то позабытый цветок, давным-давно собранный для гербария. Тонкие, полупрозрачные лепестки уже почти утратили синеву, но опытный травник легко бы узнал редкий и потому ценный "Зилотский лист".

Даже если зилотский лист и служил закладкой, определить, откуда он выпорхнул, уже не было возможности. Иссушенная поверхность листа говорила, что его не сумели использовать по назначению, то есть пустить в зелье. Оставшись без ценного сока, лист грозил развалиться на части или вовсе рассыпаться в труху, применение которой можно было бы найти только с большим терпением и трудом. Теперь он лишь источал нежный сладковатый аромат, так любимый опытными травниками. Хотя на вкус Зилотский лист был горький, словно полынь.
Говорили, что это растение появилось вместе с Лавосом. В некоторых книгах упоминалось название "Небесный лист" - нельзя было сказать точно, было ли это связано с тем, что с небес же пришел и Лавос, или просто был похож цвет. Скорее второе, конечно, но никто наверняка не знал.
Люди, по меньшей мере из окружения монаха, зельемешанием не баловались, поэтому лист скорее всего был просто красивой, но бесполезной находкой. Фли как-то даже неловко было лишать Алвиона этой находки, и он положил листик обратно в книгу, перед этим по привычке вдохнув приятный запах.
Заставив себя встать, мистик с опущенной головой, пошатываясь и опираясь на деревья, побрел к реке, где уже восстанавливал до этого энергию. Много получить было нельзя - слишком он измотался. Но жалкие капли щедрая стихия все равно подарила бы, а их генералу и было бы достаточно для безопасного путешествия до замка.

Память после сна возвращается с опозданием. Фли неожиданно вспомнил, что ему надо было к пещере, где лорду устроили ловушку. Энергии он уже поднакопил, но вступать в драку вовсе не желал - на боевую магию сил не было.
Монаха он внешне помнил, да и Адалию тоже, можно было прикинуться кем-нибудь из них. А со знанием пароля можно было выиграть немного времени. Впрочем, контактировать с людьми не хотелось вообще.
Фли сходил за фляжкой и наполнил ее, добавив немного снотворного. Этого должно было хватить на несколько суток сна. Может, на Алвиона нападут дикие звери, может, набредут мистики. В любом случае, наверняка он не попадет на встречу вовремя. Фли хотелось, чтобы он остался в живых и оповестил друзей об ужасной участи Адалии.
Бросив фляжку рядом с разбросанными вещами (естественно, деньги, камень и кинжал на всякий случай генерал забрал), мистик сориентировался, бросив взгляд на ближайшую ель, и пошел в сторону пещеры.
Превращаться планировалось непосредственно вблизи оной или услышав какой-либо шум.
>>>>Магическая пещера