С перерезанием проводов по поверхности колонны пробежала рябь. Сначала - едва заметная, затем - всё сильнее и сильнее, будто кто-то взбаламутил воду до того прозрачного пруда. Через секунду на стекле появилась трещина, тут же начавшая расползаться во всё ускоряющемся темпе.
Наконец, когда уже вся поверхность колонны оказалась покрыта сеточкой разломов, полностью перекрывавших обзор того, что находилось внутри, раздался оглушительный звон, и структура распалась на мелкие кусочки. Но странно: на землю не упало ни крошки стекла - осколки растворились в воздухе, будто были сотканы из самого света. А вот жидкость внутри колонны такая участь не постигла - она хлынула во все стороны, каким-то чудом не вызвав замыкание в электронике вокруг.
Посреди зала, в круге, теперь уже не ограждённом стеклом, осталась сидящая на коленях женщина, чьи длинные синие волосы обвивали тело подобно тому, как водоросли скрывают прелести русалок. Впрочем, ни о какой соблазнительности сейчас речи не шло: пленница смотрелась, скорее, жалко, поскольку была мокрая, как мышь, и исходила ожесточенным кашлем.
- Что за дурацкая привычка у очередной угрозы человечеству использовать меня как инструмент для своих нужд! - возмущенно пробормотала женщина, когда приступ сошел на нет. Голос у неё осип и хрипел, но в нем еще угадывались недавние мелодичные нотки. Она подняла свои дивно-зелёные глаза на капитана и добавила с улыбкой, какую не постеснялась бы подарить собеседнику Кид, - Приятно, наконец, увидеть вас собственными глазами, капитан. По гроб жизни признательна, что вы откликнулись на мою просьбу, - она тяжело вздохнула, видимо, еще переживая последствия недостачи кислорода, - Я Левана, Левана Зил. Будем, - снова улыбка, усталая, но очень тёплая- - знакомы, что ли...