Густой, непроходимый лес, в котором обитает множество странных и опасных существ. Прекрасный защитник для любой крепости

-Закрыть двери! Закрыть врата! - послышался голос из-за спины откуда-то сверху. Генерал не желал оборачиваться - это ведь такая мелочь, чтобы за тобой закрывали дверь. Поговаривали, что такой обычай существует и среди людей - закрывать за собой дверь -, но это не имело совершенно никакого значения, поскольку выломать человеческих рук изделие не состовляло никакого труда даже юной наге. Импы, приспешники, орлята и прочие "мелкокалиберные" мистики, не могшие позволить себе в силу физических возможностей выламывать дверь, пробирались через окна, которые люди обычно застекляли, что не могло не бесить любого порядочного мистика. Сами мистики крайне мало разбирались в уюте, поэтому и место ночлега у них не было чем-то примечательным. Хотя в Медине были построены вполне неплохие дома...
Ворота закрылись за спиной Фли. Генерал мистиков полной грудью вдохнул свежий воздух. Несколько минут он стоял и размышлял о том, в кого бы превратиться. Точнее, это Фли делал последние секунд сорок, остальное время генерал рассматривал и оценивал местность, не без толики любования, разумеется, поскольку любил выискивать красоту и наслаждаться ей. Так уж вышло, что один из предводителей мистиков был эстетом - хотя его внешность не была похожа на произведение искусства, но у этой оболочки была своя долгая история. Так или иначе, Фли катастрофически сильно тянуло к косметике, украшениям и вообще всему тому, что подходило под его определение "красивого". В то же самое время он отлично умел маскироваться, разбирался в химии и прочем, неплохо знал анатомию (в основном применяя эти знания при пытках). Что ни говори, странный набор знаний. Но именно такие странности и нестыковки придают индивидуальность, а к матерому эгоисту, каким искренне считал себя Фли, это применимо особенно.
"Матерый эгоист" уже завершал осмотр местности, как вдруг мимо него прокатилась энергетическая волна, какая обычно сопровождает особо мощные заклинания."Странно как...Стихия - тьма. И было что-то мощное. Не уж-то лорд Магус вернулся? Не похоже. У мелкого из темницы была та же стихия. Но по-моему это абсурд...Ладно, спрячусь где-нибудь, в случае чего подстрахую Слэша. Держу пари, эта зараза синяя продрыхла все самое важное. Ух, как я его ненавижу..." С такими мыслями Фли пролеветировал в перелесок и затаился, готовя свою внутреннюю магическую энергию к скорому высвобождению. Даже в бою трансвестит находил нечто эстетичное, особенно в использовании заклинаний, однако данные приготовления имели и чисто практическое значение. Далее между деревьями, где он прятался, воцарилась тишина.

Монах Ордена

По перелеску крался человек. По крайней мере, силуэт его можно было с полной уверенностью назвать гуманоидным. Зато в его движениях, плавных, мягких и одновременно энергичных, таилось нечто крайне необычное.
Начать, хотя бы с того, что двигалась фигура абсолютно бесшумно, наводя на мысль о том, что с лесом странник был знаком не понаслышке. Грубая коричневая ряса с капюшоном не позволяла хорошенько рассмотреть путника, понять, что он за фрукт такой и стоит ли его приглашать на ужин в качестве основного блюда. В любом случае, он явно не относился к числу тех, кто обычно бродил в чаще вокруг главной крепости Мистиков.

"Черт...Слегло. Счастье, что никто не выскочил из замка. Но что-то тут явно не так. И...здесь человек. Бродит тихо. Ряса. Дружок той монашки. Явно более опытный. Вероятнее всего у него есть оружие. Возможно арбалет. Для лука слишком уж гладко ряса сидит. Кажется, он меня не заметил. Так, варианты: проникнуть в сознание либо преследовать. Но у него может быть оружие и хорошая реакция. А проникновение требует времени и сил. Черт, ну отчего я не сделал это с монашкой? Так, первый вариант отпадает. Значит, будем шпионить..." - Фли замер на некоторое время, наблюдая за спиной удаляющегося путника, затем начал шептать заклинание превращения.
Иллюзия. Очередная иллюзия. Слабенькое воздействие на сознание, чтобы человек видел не то, что есть, а то, что желают ему показать. Белку, хекрана, гигантский мыльный пузырь, дерево - что угодно, ограниченное лишь фантазией и силами колдуна. Иллюзорная магия требовала постоянного мысленного напряжения. Но мистики, как и люди, ко многому способны привыкнуть. Привычка. Вот что позволяет поддерживать иллюзорную оболочку и одновременно думать о чем-то еще. О преследуемом создании, например. Параллельно же приходится следить за своей оболочкой: у хекрана не должны вырастать слоновьи уши, белка не должна сиять всеми цветами радуги, на дубе не должно расти груш, яблок и апельсинов. Раз! И воздействие исчезает, рассеивается словно утренний туман, когда обманутый обнаруживает ложь иллюзии. Но это случается только если он поверит, а не сплюнет и внутренне произнесет: "Очевидно, показалось..." Вот так и лгали с помощью магии изо дня в день, из года в год, из века в век.
Миниатюрная фигура трансвестита подернулась дымкой и постепенно растворилась, а секунд десять спустя из мрачного вида листвы дерева, рядом с которым совсем недавно стоял генерал, выпорхнула крохотная летучая мышь (любимая форма Фли - он редко отказывал себе в удовольствии превратиться в это существо на задании). Мышка уверенно замахала крылышками и полетела в сторону монаха, держась чуть поодаль, чтобы не привлекать излишнего внимания, и уж тем более не заставлять идущего раскрывать свой очередной обман. Пусть насладится этим произведением искусства, чья каждая косточка, каждая мышца движется не по законам физики, а по представлению колдуна. "С одной стороны хорошо, но с другой просто дико обидно, что никто не может понять и оценить. Увидеть красоту перепонки крыла...Прочесть выражение глаз...Такое дикое и пустынное. Не иначе как я это делаю исключительно для себя!" - заключил Фли и беззвучно усмехнулся. Это был его день.

Монах Ордена

Мужчина продолжал уходить глубже в лес, ориентируясь только по одному ему понятным приметам. Содранная кора здесь, сломанная ветка там - бывалый охотник даже от вплетенной в гнездо сойки яркой травинки может получить весточку. И монах, очевидно, искал нечто подобное.
Не раз и не два он подтягивался на ветке, чтобы затем с разочарованным цоканьем языка спуститься вниз. Он то ли никак не мог найти нужное дерево, то ли его неизвестный связной не оставил пакета с интересующими его сведениями.
Через полчаса поисков монаху улыбнулась удача. Из дупла старого дуба он извлёк пергаментный свёрток, в котором находилось нечто твёрдое и шарообразное.

"Ну когда же ты наконец...!" - шипел беззвучно трансвестит, наблюдая за продолжавшим поиски монахом.
"Если это жалкое существо в робе через пять минут... Нет, через минуту не найдет то, что ищет, то я вернусь в нормальную форму и хорошенько накостыляю ему за то, что он потратил мое драгоценное время! - раззадоривал себя нетерпеливый генерал. Однако на внешней оболочке это никак не отражалось: мышь безмятежно ловила крыльями волны воздуха, облетая деревья по параболе и изредка чуть взлетала вверх.
"Наконец-то! Ты хоть остановился, зараза подвижная. Да еще и в дупло полез! Хитренький..." - Фли вспорхнул чуть выше плеча, силясь заглянуть за оное для получения хоть какой-то внятной информации о находке монаха. "Жалкое существо в робе" бесстыдно закрывала телом, словно заслоняя от пуль или пряча наготу, небольшой предмет. Генерал лишь мельком увидел кусочек пергамента, служивший упаковкой, и какую-то сферу. Любопытство уже завершило сложный процесс прикрепления ниточек к своей жертве-марионетке, коей был трансвестит, и потому летучая мышь решилась на весьма решительный шаг, если можно так сказать о существе летающем, который заключался в перенесении мнимой тушки на ветку. Ветка была добротная, крепкая, идеальная для засад всяких разбойников или гнезд крупных птиц. Пролеветировав туда, генерал мистиков вдруг резко напряг зрение: монах повернулся к дереву лицом, из-за чего, пусть Фли и не мог разглядеть ничего под капюшоном, таинственная вещица оказалась в зоне видимости.

Монах ордена

Округлый камень вспыхнул алым и тут же погас, словно испугавшись чего-то. Он был размером с куриное яйцо, да и, честно говоря, очень на него походил, когда не светился. Коричневато-рыжую поверхность покрывали крохотные бугорки и неровности, отметавшие даже мысль об идеальной шарообразной форме предмета.
- Во имя Спасителя и Создателя...да поможет нам его дар победить врага... - едва-едва шевеля губами, вымолвил монах слова обрядовой молитвы. Камень снов воистину считался бесценным даром, и потому служитель ордена даже готов был отправиться за ним на территорию мистиков. Жаль, что их неведомый благодетель каждый раз зазывал их в дремучую чащу, об обитателях которой ходили слухи один другого дурнее. Но раз такова цена возможной победы, то...
Мужчина спешно завернул камень обратно в пергамент и двинулся в направлении речушки, что протекала по этим землям. Только сбив врагов со следа, можно было надеяться выбраться живым.

"Камень снов!" - внезапно осенило генерала. Да, точно, это было то самое сияющее маленькое чудо, крайне часто упоминаемое в мифах и легендах, а так же (как странно это ни звучало) способное принести погибель едва ли не всемогущему лорду Магусу. Хотя Фли и знал, где у него потолок...когда-то. Сейчас, как казалось трансвеститу, лорд настолько окреп и развился, что предыдущие его неудачи или ограничения выглядели бы просто смешными. Но не в его правилах было смеяться вслух над такими вещами.
Надо было что-то делать. Монах направлялся к реке, явно собираясь побыстрее уйти с законной территории мистиков безнаказанным. Это не удовлетворяло потомственного мистика, коим являлся Фли. "Камень снов...Мощный артефакт...Что там в книгах из библиотеки Гардии говорилось? Меняет магический баланс при тесном контакте, способен влиять на сознание, катализатор психических отклонений как положительных, так и отрицательных...Едва ли ограниченный приток магической энергии. Хм. В последнем-то и загвоздка. Человеку тащиться сюда, да без фонаря - явный признак того, что он либо сумасшедший, либо крайне сильный, ловкий и умный, либо маг. Победить в прямой схватке такого, если он не из первой категории - ха, ха, на что я надеюсь? Но! Но он не распознал мою иллюзию, значит амулета у него нет. Надо на этом сыграть!"
Фли слевитировал на землю чуть поодаль, стараясь двигаться бесшумно, и снова занялся махинациями с собственной внешностью. Пусть это будет ребенок - маленький, незнакомый, несчастный малыш, нет, малышка, старающаяся быстрее убежать из этого жуткого места. Не Адалия точно - монах явно ее соратник, а значит он найдет способ проверить подлинность экземпляра. Так..Светло-коричневые волосы, зеленые глаза, нос с клюквину...Деревенское платьице, туфли типа мокасин - такие часто носят... Последние штришки - эмоции. Мистик живенько вспомнил выражения лиц тех людей, которые попадали в темницу, особенно тех, с кем ему лично пришлось "поработать". Вскинутые брови, слезы, натянутые губы, дрожь. Все, образ "невинной жертвы" создан просто идеальный. Теперь осталось "надеть".
Облачко тумана, и летучая мышь исчезла, а на ее месте появилась заплаканная девчушка. Теперь надо было бежать за монахом. Он почти добрался до речки, но в отличие от Фли ему приходилось двигаться бесшумно. Генерал воспользовался форой и побежал за путником. Догнать его удалось только в перелеске, находившемся совсем близко к речке. К тому времени уже появилась сильная одышка (логично для особы, предпочитающей левитацию), и, надрываясь, Фли закричал детским голосом (пришлось слегка поколдовать над голосом Адалии - он был единственный примерно подходивший по возрасту и женский - надо было немного смягчить звук и сделать его более звонким):
- Дяденька, помогите!
"Да, с такими магическими затратами к дуэли я точно буду не готов. Камень украду..." - мимолетом скользнула мысль, и затем разум маленькой рыдающей девочки, всей красной и мокрой от слез, переключился на актерскую игру.

Монах ордена.

Мужчина замер и обернулся на крик. Если он и испытал удивление или страх, то капюшон скрыл любые его проявления эмоций. Разве что можно было заметить, как напряглись мышцы под рясой, застыв в той готовности, какую демонстрирует сайгак, в любой момент способный рвануть прочь со скоростью выпущенной стрелы. Кто знает, может, страннику мерещились неведомые ужасы, созданные его собственным воображением.
Но перед глазами монах предстало вовсе не древнее чудовище - маленькая девочка, испуганная, заплаканная. Даже и мысли-то в голову не лезли, как она могла оказаться посреди леса. Деревенская девчушка, вроде и самая обыкновенная, даже чересчур. и голосок у неё тоненький-претоненький, жалостливый-прежалостливый.
Монах присел на корточки, опустившись до уровня малышки и спросил даже с неким оттенком величественности в голосе: "Что случилось, дитя моё?"

"Дитя? Да как ты...! Я постарше тебя буду, кстати. Впрочем, по внешней оболочке ты об этом не должен догадываться. Что бы сказать?...Можно сказать, что потерялась. Тогда, вероятно, он отведет меня до дома самолично, либо перепоручит кому-нибудь, что не желательно. Сказать, что меня украли и притащили в замок, но я сбежал - идея неплохая. Заставить человека усомниться в своих идеалах, перестать верить в то, за что он сражается, сломить изнутри - что может быть приятней? Но над этим надо подумать. Простроить все логично и целостно, чтобы ни на чем не попасться. И пусть бьются сами с собой. Мне нужно время..."
Девочка бежала на встречу монаху с весьма типичной для маленьких детей скоростью, затем весьма типично для такой скорости упала (подскользнулась или зацепилась узнать было нельзя из-за подола платья). Говорить не хотелось, и псевдоребенок просто поднялся, быстро подскочил и уткнулся в робу монаха, громко плача. Пока Фли решил не красть камень - опасность была еще слишком велика, надо было войти в доверие...

Монах ордена.

Детские слёзы мало кого могут оставить равнодушным. Особенно тех, в чьём сердце не пустило корни зло. Монах, хоть и относился к ветви Ордена, более привычной к боям, чем к молитвам и утешению страждущих, воспринимал данные обеты отнюдь не формально.
- Ну, тише...Всё хорошо, ты в безопасности, - почти соврал мужчина, не желая привлекать внимание к тому факту, что на вражеской территории вряд ли бы удалось найти спокойное местечко. Длинные пальцы ласково коснулись волос девочки, - Лучше расскажи, что произошло?

Пока монах тратил силы на попытки убедить псевдоребенка в безопасности и утешить, Фли быстро и тихо простраивал план последующих действий. Судьба монаха при этом становилась все менее завидной.
"Да...Почему в принципе мне надо тащиться за ним. Не желаю. ОН ЕЩЁ СМЕЕТ МЕНЯ ТРОГАТЬ ЗА ВОЛОСЫ!" - Фли стиснул зубы чтобы не врезать случайно монаху в лицо; генерал ненавидел, когда его волосы кто-либо трогал, и его непроизвольно начинала бить дрожь, но, к счастью, с этим он уже научился справляться. Мистик вжался в робу. Брони не было или он ее не обнаружил, однако стальные мышцы, которые он нащупал, пугали его гораздо сильнее. - Только яд. Да, паралич. Сильное, быстродействующее, что-то, что можно приготовить в полевых условиях... - в голове отравителя завертелись формулы, глаза же незаметно стали рыскать по траве, явно желая выискать строго определенное составом препарата растение или группу растений. Пришлось бы, конечно, и содержимым чайничка пожертвовать, но это уже вторично. И надо было еще придумать, как яд попадет внутрь монаха. "Случайная рана...Субстанция получится жидкой, так что быстрее всего будет через кровь. Придется создать иллюзию бесцветности. И, черт возьми, все это время надо будет сохранять маскировку! Лорд Магус, только ради вас!" - Фли поднял голову и посмотрел в глаза монаха. "Голубенькие. И волосы светлые. Таких яд быстро берет." Надо было уже что-то ответить, и Фли все тем же звонким голоском, запинаясь и давясь фальшивыми слезами, проговорил:
-З-з-змеюки...С-ске - всхлип, - елеты...Так стра-а-ашно...И еще... - всхлип, - они могут превращаться, - тут мистик вскинул голову, быстро оглядел лицо монаха и заставил своё сильно побледнеть сквозь краску заплаканности, - Вы...вы точно че-человек?
Произнеся эти слова, девочка рухнула на колени и отпрянула. В глазах был дикий страх. Руки тем временем быстро срывали нужные для яда растения, хотя монаху казалось, что девочка скрестила их перед собой в попытке отгородиться от потенциального противника - привычка не позволяла Фли отвлекаться от обманывания подопечного. Травинка, цветочек, травинка, цветочек, веточка..."Дай мне время! Убеждай, проповедуй - у вас это замечательно получается, только стой на месте, жди!" - мысленно просил генерал монаха, Бога, провидение, обстоятельства, Вселенную, но при этом не прерываясь ни на секунду собирал ингредиенты для яда.

[https://illiweb.com/fa/wysiwyg/text_bold.pngb]Монах Ордена.[/b]

Монах не с меньшим испугом, чем девочка, отпрянул назад. В его глазах читалось подлинное замешательство. Даже больше того - откровенная растерянность. И что ему было делать с малюсенькой девчушкой, которой и не объяснить ничего толком? Разве словами втолкуешь, что ты человек?
Поддавшись внезапной идее, мужчина уколол ножом кончик пальца, давая выступить на свет капельке крови. Алой, яркой, теплой.
- Вот, смотри...Видишь...Я человек, не скелет или ящер...Моя кровь такая же, как и твоя.

Генерал продолжал выдергивать из земли травы ловкими тонкими пальцами. Иллюзорные же руки чуть вспорхнули и прикоснулись к волосам, оправили пару прядок и после переместились в область сердца, где левая ладонь накрыла правую. Фли частично, но равномерно согнал с личика белизну и прошептал:
- Вы...Вам разве не боль...больно и не с-страшно резать себя? Вот мне...больно. А когда другие режут - вдвойне больно, да еще и... знаете, так страшно.... - губы девочки задрожали и всхлипы участились, хотя было заметно, что она силится подавить новый приступ плача.
В голове же был примерно следующий поток мыслей: "Оружие у него - нож...И это милое создание еще и удосужилось самостоятельно себя поранить. Превосходно. Только мне нужно еще немного времени. И ранка...Пошире бы ее...Через палец много препарата без иглы не введешь. Так-с, вот и последнее растение. Теперь размять пальцами до выступления сока, с веток содрать верхний слой коры, нагреть, но не слишком, перемешать в чайнике до однородной массы...Сколько на это может понадобиться времени? Размять - секунд семьдесят, с моими ногтями кору с молодых веток - двадцать, подогреть магией можно почти мгновенно, мешать в чайнике где-то столько же, сколько разминать - осечки быть не должно. Сколько нужно яда? Этот мужик.. Скажем, вес - около восьмидесяти, при его комплекции явно меньше ста. С моим ядом миллиграмм пятьдесят будет более чем достаточно. Впрочем, судя по ширине плеч и форме кисти - рука, ну как у пианиста, честное слово, - можно ограничиться сорока-тридцатью. Возможно даже замаскировать под пот - температура подходящая...Жаль только, что компонентов так много расходуется. Ничего... Эта расчудесная блондинка Адалия за все ответит. А затем сама разойдется - на компоненты..." - Фли стал выжимать сок из трав интенсивнее.

Монах Ордена

Как же ему недоставало ловкости в обращении с детьми! Только вновь девочку напугал своей демонстрацией. А толку? Ноль без палочки. Правильно говорил Настоятель: не проповедника ему суждена дорога, но воина, защитника. И что же делать, если слова,ну, никак не ложатся на язык?
- Больно, конечно, - кивнул монах, - Но иногда приходится чуточку потерпеть, чтобы помочь другим, например. Я тоже не железный, но - клянусь небесами - не дам никому причинить тебе вред! Веришь?

Наконец-то слова, за которые можно зацепиться! Теперь выход стал очевиден. Девочка посмотрела на монаха, будто собираясь с духом, и, посерьезнев, даже перестав давиться слезами, выдержав торжественную паузу (на деле Фли намеренно растягивал время, чтобы справиться, наконец, с ядом) сказала:
- Пожалуйста, вы защищайте не только меня. Еще много есть хороших людей. Их тоже нужно защищать. И поклянитесь...на крови. Это самое надежное обещание. Папа говорил, небо можно оклеветать, но свою кровь - никогда.
"Да...Где-то я это даже уже слышал. Может, год назад, может десяток лет назад. Какая долгая жизнь. И какая чудесная память. Так, теперь всю эту зеленую муть надо перемешать..." - генерал, подавив отвращение, залез левой рукой в чайник и начал перемешивать прохладную жидкую массу, раздавливая кусочки растений и немного вливая энергию его родной стихии, огня, чтобы яд достиг температуры человеческого тела. Ждать оставалось недолго.

Монах ордена

И откуда она набралась только языческих поверий? Правду говорил Настоятель: еще крепко неверие в умах и сердцах простого народа. Больше полагаются они на старые традиции и присказки, что повторяли им бабки и деды. Еще же Настоятель учил не смеяться над предрассудками, а использовать их на благо дела.
- Да будет так. Я клянусь, - мужчина повторно извлёк нож и сделал длинный, но неглубокий разрез на ладони. Он не был полностью уверен, что клятва на крови выглядела именно так, но откуда самой девочке знать о тонкостях ритуалов? - клянусь кровью, что течёт в моих жилах. И пусть она сама покарает меня за ложь. Клянусь, что не причиню тебе вреда и помогу тебе и тем, кто будет нуждаться во спасении.

"Интересно, как бы этот человек отреагировал, узнай он, кому и в чем поклялся? Ха-ха, вот была бы потеха. Интересно, от чего бы он меня защищал? Уж не от собственной ли силы? Ничего. Сейчас не время раскрывать свою личину. Зато я знаю теперь, чью можно будет использовать следующей. Придется пожертвовать издевательством над одним зайцем ради убийства двух."
Фли завершил приготовление яда с победной мыслью "Готово!" и, поозиравшись вокруг себя, сорвал (теперь уже действуя синхронно и иллюзорным, и настоящим телом) с земли подорожник. Капелька, другая, третья и завершающая, четвертая - и генерал незаметно нанес нужное количество зелья на подорожник. Яд был и на руках.
Девочка подошла к монаху и потянула его порезанную руку вниз, к себе. Отравленными пальцами Фли осторожно смахнул кровь и потер ранку. Большая часть яда уже должна была войти в организм. Далее оставалось только приложить обретший новые, не совсем лечащие свойства подорожник. Остальное - дело химии и физиологии.
- Спасибо. Подержите теперь немного - подорожники заживляют порезы. Вы хороший. Мне хочется, чтобы вы жили долго, - после этих слов лист покорно лег на алую полоску.
"Минута-две, никак не больше. А вот дальше из актера вы превратитесь в зрителя, дражайший мой. Поверьте, это будет великолепный спектакль. Драматичный. Столь же прекрасный, сколь и полезный... мне. Далее - где-то часок вы поваляетесь. Но не беспокойтесь, я обеспечу ваше безопасное возвращение. Без камушка, правда. Но жизнь дороже, не так ли? Даже Адалия сумеет ее теперь сохранить, если ей не симпатична идея самоубийства. Ну, да это другая история. А сейчас надо дождаться эффекта."
И девочка со счастливыми благодарными глазами уставилась на монаха, еще раз вымолвив полушепотом: "Спасибо!"

Монах ордена

Девочка, невинная маленькая девочка. Напуганная, но одновременно с этим сострадательная и самоотверженная. Так казалось на первый взгляд, на второй и на третий. Но только с четвертым что-то не заладилось.
Монах почувствовал странное головокружение. Усталость, быть может - такого он тоже не исключал. В уши будто напихали вату, тело само собой потянуло к земле. Невидимая сила опутала неразрывными цепями.
- Прости... - язык с трудом ворочался во рту, - Ты что-то...

Фли подавил улыбку. Яд подействовал. Вместо этого он заставил лицо принять удивленное и снова слегка напуганное выражение. Осталось дождаться, когда этот несчастный монах упадет на землю, возможно на живот, возможно на спину, возможно на бок. А потом уже стоит приниматься за обыск. Скорее всего камень под рясой, в области груди.
- Спасибо. Вам плохо? - спросил генерал наивным голоском.
На самом деле он прекрасно знал все. Вплоть до ощущений. Веселое детство, необычная юность - мало ли что за два эти промежутка времени можно попробовать? Сначала все тяжелее, тяжелее, уши закладывает, и вот вместо вертикального ты уже в горизонтальном положении. Теперь ушам, глазам и губам полегче, если напрячься - можно и говорить. Но вот сколько не пытайся - тело слушаться не станет. Ни рукой, ни ногой, ни шеей не пошевелить. Максимум - кончики пальцев. Но зачем? Напрасно и весьма трудоемко. Вдохи и выдохи глубоки и тяжелы, словно на груди пресс. И тут уже начинается самый противный побочный эффект - головная боль. В губах, руках, груди, и особенно висках слышится непрерывное и какое-то чужое стучание. Оно не палач, но тюремщик; не казнит, однако постоянно присутствует и стережет. И не позволяет уснуть.
Генерал терпеливо наблюдал. Не будь он способен к терпению - какой бы из него вышел шпион? Вот одна мышца расслабилась, вот вторая...В этом можно было даже находить определенное удовольствие. Главное не выражать его.

Монах ордена

Плохо ли ему было? В другой ситуации монах бы только горько усмехнулся. К чему неуместная бравада напополам с заверениями о собственной неуязвимости? Плохо, плохо, даже отвратительно...
Тело походило на набитое соломой чучелко, которое и согнуться-то не могло, чтобы не сломаться. Зрение "плыло", трансформируя лес в фантасмагорическую картину. Будто неведомый художник, со злости или от избытка вдохновения, щедро плеснул водой на холст, размывая и смешивая краски, так что не понять, где верх и низ, где лево и право.
Монаху показалось, что он упал, но собственное тело было так далеко, что он вряд ли полностью мог осознавать его положение в пространстве. Невидимый мучитель размеренно тянул одну тоскливую ноту, словно извлеченную из одной, сплетенной из тканей сердца, струны когтистым пальцем. Мужчина слабо застонал, но не услышал своего голоса.

Тело безвольно распласталось на траве. Монах что-то промычал, пытаясь, видимо, удержать остатки сил в теле. Но все было тщетно. Теперь единственным, что ему могло помочь, было время. Может час, может три...
Фли отошел на пару шагов и опустился на траву сам. Теперь можно было не спешить: незваный гость был нейтрализован. Только и для генерала бешеный темп мыслей и сбор трав на скорость не прошли даром. Приходилось признать, что он немного устал.
Мгновенно слетела тянувшая, словно корсет, маскировка: вне зоны видимости обманываемого она была лишней ношей. Трансвестит вдохнул лесной воздух и закрыл глаза. Надо было восстановиться. Вяло был ухвачен первый попавшийся энергетический поток, и организм стал тянуть магию. "Река...Да, водичка... Прохладная, живая, полная силы...Хорошо, освежает. Смешно - обладателю огненной стихии черпать энергию из противоположного элемента. И, пожалуй, не только ее" - Фли оборвал канал и прошел к видневшемуся около реки родничку. Стянув с рук перчатки, он зачерпнул холодной воды и умыл вспотевшее от напряжения лицо. Осмотрев почерневшие от размытой туши руки, он беззвучно выругался и смыл всю оставшуюся косметику. Затем руки снова погрузились в воду, и теперь уже генерал жадно пил. Жидкость была со странным мыльным привкусом: одновременно чуть сладкая и чуть горькая. Если развести яд, который находился у Фли в чайнике, получилось бы неплохое снотворное. Но генерал живо отмел эту идею, поскольку ему еще могли встретиться тут враги. Мысль о потенциальных оппонентах заставила трансвестита вернуть перчатки на руки и продолжить восстановление магического запаса. Здесь поток был сильнее, и процесс ускорился. Через десяток-другой минут Фли уже чувствовал себя отдохнувшим и готовым к действиям.
Теперь надо было превращаться. А для превращения требовалась логика. Генерал знал, что превратится в Адалию. Он даже сравнительно неплохо запомнил ее лицо. Зеленые глаза, золотые волосики, покрытые ржавчиной чьей-то крови... Да, лучше часть ржавчины убрать, как с золота локонов, так и с ровной розоватой керамики личика. Одежда... Вот в чем была главная проблема. Надо было с ее помощью показать, что она уже не друг ордену, а совсем наоборот. "Что там на ней было? Коричневая роба? Хм... Да, она уже была в плачевном состоянии. Если бы ее приняли среди мистиков, то явно выдали бы другую одежду. Так... "Создание тьмы" - так меня назвала Адалия. Значит основной атрибут мистиков, по мнению людей, тьма. Черный бесформенный балахон с капюшоном. Надо еще сделать так, чтобы можно было показать плечо. А на нем меточку. Так-с, шесть у них "число зверя" - ну, тогда пускай будет косой шестиугольник. Свежий шрам, сдобренный чернилами, почти татуировка. Как бы заставить его запомнить знак и доказать, что это не снилось? А, что это я? Оставлю на земле рисунок. А монаха словлю на клятву. Пора!"
В очередной раз тело растворилось в тумане. Вместо Фли на земле стояла хрупкая женская фигурка, на которой висела одежда из черного материала. На виске была запекшаяся кровь, пара прядок была также испачкана красным. Зелень глаз перестала блестеть и подернулась какой-то болезненной матовой пеленой, зрачки сузились в несколько раз. Пустое бледное лицо, свойственное, возможно, лишь тем, кто потерял себя.
Но самым вкусным кусочком шедевра был шрам. Еще свежий, фиолетовый от смеси чернил и крови, широкий от того, что кожу не резали, а царапали, стремясь причинить побольше страданий. Краешки тронула корочка, но часть оставалась еще влажной, нежной, чувствительной и открытой плотью с множеством обнажившихся нервных окончаний, готовых дальше посылать голове сигналы о том, что они беззащитны и так несчастны.
Фли задумался над тем, как бы повела себя настоящая Адалия, обретая такой шрам. Билась и кричала бы? Молча терпела бы боль? Ничего. Время узнать будет.
Трансвестит завершил превращение и взглянул на себя в воду. Девушка - хрупкая, но сильная, под стать монаху. Лицо и одежда подобраны превосходно. Фли отогнул рукав и полюбовался шрамом. Именно такой, какой нужно. Не заживающий долгие годы и явно полученный неслучайно. Прекрасный.
Генерал уверенно пошел к оставленному в перелеске монаху. Молодой (по сравнению с Фли) человек все еще лежал на земле. Дав ему увидеть и узнать свою новую форму, трансвестит опустился на колени и, бесцеремонно проникнув холодными после воды руками под одежду, принялся за обыск.

Монах Ордена

Хуже монаху не становилось. Лучше - тоже. Он словно завис в неопределенном и - чего греха таить - не слишком приятном состоянии, похожем одновременно на сон и горячечный бред. Возможно, поэтому-то он даже и не слишком удивился, узрев перед собой светловолосую девушку. Правда, стоило ему узнать лицо, как...
- Ада...лия? - едва слышно пролепетал мужчина, не понимая, видение ли это или реальность.
Подающая надежды послушница, чью семью вырезали мистики. С той самой ноткой отчаяния в сердце, что рождает лучших служителей и фанатиков. Её приметил сам Магистр. Он же следил за её обучением.
Девочка всё схватывала на лету и горела искренней ненавистью к врагам рода человеческого. Но редкие посвященные замечали и другое - дар. Какие крупицы бесовского таланта мистиков дремали в ней - неизвестно. Но красные камни реагировали на её прикосновение, откликались, пели в тон её душе. Ни в коем случае нельзя было дать ей попасть в руки врагов.
Но теперь он видел и ужасался. Что сделали с девочкой эти твари?! Безбожные, ведомые только самыми мрачными порождениями тени. Полная жизни послушница превратилась в заколдованную, заклеймённую тьмой куклу.
Бред ли это? Сон ли, порождённый ядом? Он так надеялся на это, втайне молился об этом, но прикосновение холодных рук разбило все надежды вдребезги.
- Скажи...что...это не ты? - простонал монах, - Ты...наваждение...сон...

Процесс обыска продолжался. Были извлечены четки, металлический крест, старенькая потрепанная библия. В руки Фли уже перекочевали пара тоников и камень снов, замерцавший при контакте с сильным потомственным магом. "Почему он сверкнул, когда его тронул монах? Хотя... Ничего, почитаю потом. Может, на потенциальных магов эта штучка так и реагирует. Эх, а тебе бы пригодилась возможность использовать свои силы, не так ли? Сейчас и твой элемент проверим..." - подумал генерал. Энергия сплелась в тонкий шнур, протянувшийся к ауре монаха. "Интересно, он чувствует? Впрочем, неважно. Вот уж такие ощущения явно можно списать на глюки. Свет. Как я сразу не догадался? Ну-ну, святоша, побеседуем... У тебя уже даже губы с языком заработали! Чудесно. Да, я - всего лишь наваждение, сон, обман зрения. Ты не должен это понимать, но ты прав. Что бы тебе сказать? Ты прямо побледнел при виде моего личика. Явный признак того, что иллюзия удалась. Поддержим ее манерой речи."
Основой нового голоса послужил снова голос пленной монашки. Теперь его пришлось наоборот приглушить, но настолько, чтобы он оставался достаточно громким. Эмоции тут явно были лишними - и голос помертвел, обесцвеченный, поблекший. Финальный штрих - слабая хрипота. Она всегда придавала голосу оттенок измученности, что как нельзя более шло нынешнему облику.
- Не ври себе. Ты в полном сознании. Адалия... уснула во мне. Сон ее станет вечным. Отныне я лишь инструмент без имени и без прошлого. Орудие... не помнящее ни себя, ни того, кто будет убит... - с этими словами девушка вынула из-под складок одежды монаха кинжал в ножнах и обнажила его, бережно опустив ножны подле себя. Лезвие было матовым, и Фли с облегчением вздохнул, осознав что ему не придется работать с отражениями. На этом неопытные маги обычно и попадались. Так и осталась легенда, что нечисть в зеркалах не отражается.
Фли тянул время: ему хотелось чуть больше информации о "себе" и самом монахе. Можно было побаловаться с его религиозными побрякушками. А можно и обойтись. "Лучше без вандализма" - поморщился незаметно трансвестит. Пальцы гладили оружие, щупали простую без украшений рукоять, ковыряли ногтем лезвие. Глаза были опущены: казалось, девушка не решалась. Руки подрагивали.

Монах ордена

Мужчина сдавленно застонал. Всё случилось так, как он и боялся. Девочка попалась. Глупая, фанатично преданная Ордену девчушка. Разве много труда - перевербовать такую? Повернуть ей разум в другую сторону, натравить на бывших союзников. Да и союзников ли?
И что она теперь? Бездушная игрушка, повинующаяся тьме? Пусть инструмент, но у неё остались глаза и уши, и любую тайну теперь при ней вымолвить нельзя: всё донесёт, всё откроет врагам.
- Значит, произошло то, чего мы боялись, - монах обреченно закрыл глаза, - Еще одно поражение...Но знай, твоим хозяевам не победить. Они уже проиграли, когда начали эту войну. Теперь же не медли...убей.