Что-то приглючилось мне написать вот такую странную вещь.

Муза.

Я могу предугадать, когда он придёт. Иногда. Но чаще он забредает ко мне спонтанно. Залазит на карниз и стучит в окно или тихонько мяукает под дверью, обернувшись серым котом. Его больше привлекает ночь, тихие часы, когда не слышно никого и ничего, кроме стука сердца и гудения кулеров включенного компьютера.
Он любит новые страны и впечатления. Но и рутинная работа для него тоже сойдёт: когда мысли текут своим чередом, он нет-нет да и добавит какую-то нотку, подстегнёт воображение, и глядишь – на соседнем листке рождается образ, заготовка будущей истории. Его можно завлечь на пишущийся диплом или курсовую. На рефераты он не клюнет, нет: это слишком мелко для него. Что интересного в копировании и перетасовке наворованных из Интернета мыслей?
Он всегда знает, когда я его жду. Я открываю пустую страничку в Ворде – так, на всякий случай, про запас. Но он капризен, и, порой, я напрасно надеюсь на его помощь. Он не спешит, он любит выжидать.
Он привередлив как жеманная барышня. Не каждая тема ему по душе. Яой? Да бросьте – он сбежит от меня, проклиная именами самых страшных богов. Иногда он настроен пошутить, порой – ударяется в драму, и тогда лист бумаги словно пропитан кровью и слезами. Он презирает «розовые сопли» и колко насмехается, стоит мне попытаться добавить в текст что-нибудь слащавое. Он такой, какой есть, каким его создали…И это правильно.
Я иду на кухню подогреть чайник. Кажется, я уже делала это час назад, но так и не воспользовалась кипятком. Теперь он снова остыл. Ну, что ж…
- Какой тебе? – я спрашиваю его, не оборачиваясь. Я знаю: он здесь, за моей спиной, стоит, прислонившись к духовому шкафу. Он не ответит, – и никогда не отвечает – только хмыкнет неопределённо. Что ж…Тогда каркаде, пусть будет каркаде…
Ложечка погружается в сахарницу. Одна, две, три…Он такой же сладкоежка, как и я, но ни в жисть в этом не признается. Он крепко сжимает чашку в ладонях, пытаясь согреть руки её теплом. Он и перчатки-то носит, потому что постоянно мерзнет.
Я иду обратно в комнату, зная, что он будет идти следом. Он, как обычно, пройдёт внутрь, осмотрится, нервно втянет носом воздух. Я усмехнусь, присяду на крутящийся стул возле компьютера и буду наблюдать, тихонько потягивая каркаде из чашки. Он и не заметит. Скользнёт глазами по книгам, мягким игрушкам, куче непонятных проводов, а потом засмотрится на плакат из старого компьютерного журнала. Юна и Лулу. Он с ними почти не знаком, хотя последнюю почитает за коллегу. Он усмехнётся чему-то, проведёт рукой по месту, где нарисован маленький муггл и повернётся ко мне, выжидая.
Я предложу ему сесть. Он запрыгнет на диван, улыбнётся, глядя на моё недовольное лицо, и пристроится на пуфике рядом. Я вновь открою Ворд на чистой странице, положу руки на клавиатуру и спрошу его – совсем ненужное, как часть ритуала:
- Ну, что, Янус, начнем?

Классно! Сестра теперь и о себе пишет!
Смотри те все, КАК на свет появляются такие шедевриальные фанфы и посты!