С днем рожденья Бальт!! Специально для тебя такая вот маленькая зарисовка.

В темноте лаборатории раздавались подозрительные шорохи и шепоты. Почти незаметные, на краю слышимости, но почему-то становящиеся оглущающе громкими, стоило погрузиться с головой в дело, требующее максимального сосредоточения. Вот как сейчас.
Старый гуру, сгорбившись на резном стуле, напряженно водил пальцем по строкам манускрипта, настолько древнего, что даже дышать на него было страшно: разлетится облачком пыли и плесени. Небольшая магическая лампа в форме шара давала ровный голубоватый свет, игравший синими искорками-бликами на серебристой от седины бороде и тонких стеклах очков. Форменный колпак гуру лежал где-то на столе, среди бумаг и непонятного назначения приборов, так что стороннему наблюдателю, если бы он, конечно, сюда забрел, открылся бы замечательный вид на лысину почтенного старца, что, впрочем, нисколько не портило его благородного облика.
Бальтазар сощурил глаза, присматриваясь к одной особо непонятной закорючке, при этом его брови умудрились сложиться весьма живописным домиком с засыпанной снегом крышей. Где-то он уже видел эти символы, но никак не мог припомнить, где именно. Словно стёрла своевольная память. Оно ведь ненужно, неважно…
Усталый взгляд упал на песочные часы, отсчитывавшие неумолимый бег времени, пересыпая из одной половины в другую россыпь звёздной пыли, светившейся в темноте холодным серебряным светом. Такой даже луна не даёт, при всей её ледяной гордости. Но что она по сравнению с заносчивой звездой? Песчинка, а то и меньше. Что для неё век, то для далёкого и чуждого солнца короче самого краткого мига.
Уже за полночь…да…Он вспомнил, зачем посмотрел на часы. Да, за полночь. Неужели он вот так…просто…наступил. Неужели еще горстка песка упала на дно его собственного хронометра. Вот так…совсем просто…
Старец еще больше сгорбился, пытаясь вернуться к работе. Бесполезно. Голову занимали совсем другие мысли, и совершенно не было дела до каких-то древних рукописей. Пытаясь отвлечься, он принялся протирать очки. Иногда такое чисто механическое действие помогало настроиться на нужную волну. Но и тут его ждала неудача…
Сколько же ему лет? Он и не вспомнит теперь, даже если и напряжет всю память. Зилоты живут долго, порой, даже непростительно долго. Но за всё есть расплата…за магическую силу, за долголетие, за остроту разума…И имя ей – одиночество.
В погоне за собственными мечтами, за миром грёз, а, порой, за властью и силой они отдалялись друг от друга, выстраивали между собой невидимые стены. И вот результат…Старец усмехнулся с иронией. Не с кем даже выпить за своё…Вновь смешок…Пусть будет – столетие – чем черт не шутит?
Морщинистая рука пошарила по столу в поисках чаши для воды, которую он, как точно помнил, оставлял здесь еще вчера, то есть, позавчера. Ничего…Значит, опять Ню уборку затевал…Придётся поискать в другом месте.
С трудом разогнувшись – болели старые кости и противно ныли суставы – Бальтазар, нехотя, медленными шажками побрёл к выходу из тёмной лаборатории. За долгие годы он научился свободно лавировать среди хаоса макулатуры или иного барахла, что натащил или он сам, или его помощники. Даже в полной темноте. Конечно, поначалу такие выкрутасы стоили ему парочки синяков и ушибленного пальца на ноге, но вскоре он освоился и даже перестал обращать внимание на бардак. Вот и выход. Через четко отмеренное количество шагов Бальтазар нажал на ручку двери.
По ночам в королевстве старались гасить все огни, чтобы не мешать астрономам исследовать звёздное небо. Для простых же Просвещённых всё же предусматривались небольшие магические светильники развешанные цепочкой по всем коридорам и переходам. Они загорались, стоило только подойти ближе. Энергии для активации они почти не требовали: достаточно было естественного излучения, исходившего из тела среднестатистического жителя Зила. Полезное приспособление и недурной способ обнаружения нарушителей спокойствия. Изобретение самого Бальтазара…
После застоявшегося воздуха лаборатории ночь встретила мудреца приятной прохладой. Ветерок-проказник тут же подлетел, чтобы поиграться с серебристой бородой, так похожей на лунные лучи. Да только потрепал немного…на большее силёнок не хватило. На лице старца вновь показалась грустная улыбка. Хоть ты, ветерок…
Краем глаза он заметил какое-то движение, почти незаметную тень, промелькнувшую у балюстрады. Он обернулся, стремясь поймать взглядом неизвестное, но нет, ничего… Показалось? Ни один огонёк-светильник не вспыхнул, не всколыхнулся. Может, и впрямь показалось?
Он продолжил свой путь, ведущий в одну из старых комнат прислуги, переоборудованную в маленький винный погребок. Хотелось напиться до беспамятства и, хотя бы на один день, послать все обязательства подальше. Но у него была лишь эта ночь…
Насыщенно-алый напиток наполнил хрустальный бокал. Как кровь, только совсем другой на вкус. Но даже им не перебить горечь одиночества, того недуга, что, казалось, скоро полностью поглотит славное королевство. Старец поднял бокал, салютуя неизвестно кому.
- Как будто я на официальном приеме…Не хватает только гостей, - мудрец беззлобно рассмеялся – Так не годится! Вот этот дубовый шкаф – вылитый Дальтон, да, точно он! А чопорная статуя – чем не королева?!
Он всё смеялся, с каждой секундой всё безумнее. Метался по крохотной комнатушке, придумывая гостей, что непременно пришли бы на столь торжественный приём. Принцесса, его соратники-гуру, куча знатных дам из верхушек магических гильдий.
- Кто же еще? О да, конечно же…пророк.
- Удивительно. Почему обо мне всегда вспоминают в последнюю очередь? – вопрос был задан мягким, почти бархатным мужским голосом с легкими оттенками злой иронии.
Дыхание застыло в горле Бальтазара ледяным комом, когда темная фигура, небрежно опиравшаяся о дверной косяк, решила сделать свой ход. Плавные, по-кошачьи осторожные движения, шелест длинного плаща, когда его полы касались земли, и горящие алым огнём глаза, что не могла скрыть тень капюшона. Пророк…
Старый гуру в страхе отступил на шаг, стремясь прижаться к стене, точнее, даже слиться с ней подобно хамелеону. Этот человек вызывал просто панический ужас практически в каждом, кто рискнул бы столкнуться с ним лицом к лицу. Его целей, мотивов, стремлений никто не знал и даже не стремился предугадать. Пророк, странник, воплощение самой смерти…
- Предлагаю вам пройти со мной, о гуру разума, - опять насмешка, но почему-то без всякой злобы и холодного превосходства.
- Ч-ч-то?
Рука в кожаной перчатке ухватилась за ворот робы гуру и мягко, почти вежливо потянула в сторону выхода.
- Пожалуй, я неправильно выразился. Что ж и со мной бывает… - полуулыбка из-под надвинутого на глаза капюшона, - Я не предлагаю. Я приказываю.
Сердце старика упало куда-то на уровень пяток. Вот оно что…Значит…просто вот так. Значит, это конец…
Он уже не сопротивлялся, когда маг повёл его за собой по тайным ходам города. Будто кукла, безвольная игрушка, которой неведомый мастер по странной прихоти придал облик старика. Он не ощущал даже ночной прохлады, не видел загорающихся магических огоньков. Вокруг была лишь чернота, которая, как он боялся, скоро поглотит и его без остатка.
Они остановились перед ничем не примечательной дверью на верхних уровнях Энхазы. Только здесь Бальтазар понял, что пророк уже давно отпустил его воротник и отошел назад, в тень.
- Иди…Ты должен быть первым.
Зачем? Почему так? Непонятно, неизвестно. Но выбора нет, и гуру потянулся к дверной ручке…
Его встретил океан яркого света, радостные и восторженные крики, слившиеся в единый хор:
- С днем рожденья!
Старик ахнул. Здесь были…нет, не те напыщенные гости, что он ожидал, а именно те, кого он действительно хотел увидеть. Принцесса, радостная, искренне улыбающаяся, чего он уже давно от неё не мог ожидать. Мельхиор с неизменной бутылочкой игристого вина. Прикорнувший на стуле Гаспар, которого ради такого случая обвязали мишурой и разноцветными лентами. Все его лаборанты и соратники-ученые. Доскакивающие до потолка от восторга Маса, Мун и Дорин.
- Что? Как? – старый гуру не мог промолвить ни слова. Слишком ярким был контраст между терзавшим его минуту назад страхом и этой, внезапно нахлынувшей радостью.
Несколько лаборантов помоложе от избытка чувств бросились обнимать старика, совершенно лишив его остатков кислорода в лёгких. Мельхиор лопотал что-то похожее на поздравительную речь, но его никто не слушал. Все галдели в голос, буквально заваливая старика волной положительных эмоций.
- Янууус, - немного обвиняющее протянула Шала, стоявшая чуть в стороне от обнимательной кучи-малы и следившая, чтобы старика не раздавили – По-моему ты перестарался…Он из-за тебя инфаркт чуть не заработал.
- Работаю, как умею, - весело ответил девушке подошедший к ней пророк. На его губах сияла несвойственная ему теплая улыбка.
- Учитывая то, что это изначально была именно твоя идея…братишка, - принцесса легонько ткнула мага локтём в бок.
- Погодите-погодите, - одна трезвая мысль прорезала затуманенное наплывом контрастных эмоций сознание старого гуру, - ЯНУС?
Снова улыбка из-под капюшона. На этот раз вполне искренняя, хранящая в себе озорную искорку. Синеволосая принцесса тоже, казалось, вот-вот была готова расхохотаться. Однако, именно она смогла выдавить из себя подобие объяснения.
- Дело в том, учитель Бальтазар, что мы не совсем те Шала и Янус. То есть, мы уже будущие версии тех, кто сейчас живёт в королевстве. В прошлый раз я, каюсь, оставила ваш праздник без должного внимания, так что сейчас мы, так сказать, наверстываем упущенное, - девушка озорно подмигнула, - Только это ба-а-а-льшой секрет!
Её прервал многоголосый хор, начавший скандировать сакраментальное: «Торт! Торт!». Пышную сладкую конструкцию, покрытую, наверное пудом заварного крема, несли сразу четверо лаборантов, причем все они ощутимо сгибались под тяжестью ноши. С видимыми усилиями торт был водружен на стол, тут же затрещавший под немаленьким весом.
- Это то, что я думаю? – тихонько шепнула принцесса на ухо брату. Тот молча кивнул.
Вперёд выбрался один из лаборантов, для пущей торжественности нацепивший на себя галстук-бабочку.
- Гуру Бальтазар, мы все знаем, как ты любишь нас ругать, - по толпе слушателей пробежал смешок, - Поэтому…(парень выдержал драматическую паузу) Мы дарим вам…
Парень не успел закончить, как торт взорвался, разбрасывая по комнате сладкие ошмётки бисквита и целый водопад крема. Кто-то сразу пригнулся, а кто-то встретил залп, что называется грудью. Впрочем, мало кого это взволновало, когда из руин торта поднялся обвязанный (да попросту им связанный) бантиком Ню. Неугомонный лаборант был уже там, демонстрируя все достоинства неведомой зверушки:
- Моет, стирает, убирает, но и это еще не все…Приобретая сразу два…
Бальтазар уже не слушал. Он сидел на полу и хохотал, по-настоящему, искренне. Его борода была покрыта ровным слоем розового крема, который также осел на бровях. В руках он сжимал предложенный Мельхиором бокал игристого. Но это пустое, всё пустое…Он наблюдал, как пророк совсем по-мальчишечьи слизывает с пальцев сладкий крем, как Шала затеяла с лаборантами снежковый бой с помощью остатков торта, как Ню пытается зажевать неудачливого дилера, как…
С тихим звоном с его бокалом соприкоснулся другой. Мудрец поднял глаза и обомлел. Королева ласково улыбнулась и тихонько, чтобы никто не услышал, прошептала:
- За то, чтобы рядом всегда был кто-то, способный развеять одиночество.
- Это…хороший тост…Левана…

НИФИГАСЕ, МАЛЕНЬКАЯ ЗАРИСОВОЧКА!?
Ну ты дала, сестра! Бальтазар точно не останется равнодушным!

Ой, Шала, это.. имп, у меня не хватает слов.
Скажу тебе лично.
Я так тронут Т_Т

Бальтазар такой синтиментальный оказывается!